Новые вызовы рождают новые решения

LT: Недавно Новосибирск принимал I Стратегическую конференцию «Импортонезависимость», где наш регион был назван одним из лидеров развития цифровых технологий в России. Насколько справедливо это утверждение?

СЕРГЕЙ ЦУКАРЬ: Безусловно, в авангарде этого движения находятся Москва и Санкт-Петербург, а вот третье место в России по уровню цифровизации делят как раз Новосибирск и Нижний Новгород. Так, нашему региону принадлежит первенство по числу абонентов фиксированного широкополосного доступа в интернет на 100 человек населения: 39 из 100 жителей региона имеют высокоскоростной доступ к сети, в то время как многие другие территории даже близко не могут похвастаться такими цифрами. Таких показателей мы достигли в том числе благодаря программе «500+», в рамках которой мы синхронизировали федеральное строительство опорных магистралей с самостоятельным развитием телекоммуникационной инфраструктуры. Региональные власти работали над этим рука об руку с лидерами рынка связи, среди которых — «Ростелеком», «Новотелеком» (в 2017 году приобретён холдингом «Эр-телеком»), «Сибирские сети», ТТК, МТС, «МегаФон» и другие. За пять лет мы достигли впечатляющих результатов в этом направлении. А ведь параллельно также развивались софт-индустрия и производство компьютерного оборудования. Alawar, 2 ГИС, ЦФТ делают региону имя в сфере разработки программного обеспечения, являясь крупнейшими поставщиками услуг по всей России и за её пределами. Волоконно-оптические трансиверы «ФайберТрейд», серверы Sitronics, которые производятся на базе завода «Лампирис» — это всё тоже наша, новосибирская продукция.

Звучит впечатляюще, если мы смотрим на область, да и на страну в целом, вне какой-либо системы координат. А каким наше положение выглядит на международном уровне?

Что касается прикладных сервисов – социальных сетей, мессенджеров, платформ видеоконференцсвязи (ВКС), то демонстративный уход западных компаний с российского рынка мне кажется бессмысленным: в России есть абсолютно конкурентоспособные аналоги этих программ. Даже на примере платёжных систем Visa и Mastercard мы увидели, что с их отсутствием ровным счётом ничего не изменилось. Думаю, я не первый, кто выскажет мнение, что российские финансовые технологии – одни из лучших в мире. В наших путешествиях с супругой, даже сравнивая с той же самой Америкой, меня поражало, насколько наши цифровые и финансовые сервисы широко вошли в жизнь и обиход людей, в отличие от стран, на которые мы так привыкли ориентироваться.
Но если уходить на уровень «железа», то здесь ситуация, конечно, сложнее. И дело даже не в самих разработках или документации, а в средствах производства: у нас нет оборудования, способного производить чипы по нормам 50-нанометрового, а тем более 7-нанометрового техпроцесса, с которыми работают крупнейшие мировые игроки — американские компании Intel, NVidia и тайваньский гигант TSMC. Кстати, российские процессоры «Эльбрус» и «Байкал» тоже ведь выпускались на Тайване, и в феврале 2022 года их производство было полностью остановлено, так что в микроэлектронике ситуация действительно тяжёлая.

Что с этим делать?

Как раз в первые дни июня данный вопрос обсуждался на конференции ЦИПР (Цифровая индустрия промышленной России) в Нижнем Новгороде, и путь здесь только один: обеспечить комплекс мер государственной поддержки с дальнейшим внедрением на микроэлектронных производствах. Но скажу сразу: несмотря на то, что порой речь идёт об очень серьёзных государственных грантах — называются цифры до 20 млрд рублей — путь от проекта до серийного производства обычно занимает от трёх до пяти лет. Решения, сделанные на скорую руку, часто показывают свою несостоятельность через год-два: производитель элементарно не может предвидеть, как поведёт себя на практике тот или иной материал, так что без качественных опытных испытаний не обойтись, а на это нужно время. Исключение, пожалуй, составляют биотехнологии: проверенные базовые формулы и необходимые компоненты у нас есть, поэтому, как мы убедились, наши фармацевтические компании буквально за полгода могут вывести на рынок новый препарат. Что же касается микроэлектроники, то на ближайшую перспективу делается всё для параллельного импорта: выстраиваются альтернативные логистические цепочки через Казахстан, Турцию, Китай, разрешён импорт высокотехнологичной продукции без разрешения правообладателя и так далее.

Почему есть уверенность, что даже в ближайшую пятилетку российская высокотехнологичная промышленность способна сделать существенный рывок?

Практика показывает, что инвестиции в собственное производство работают. Тем более что задолго до ухода западные производители раскрыли нам свои карты: все технологии, в общем-то, известны, а опыт Китая показывает, что, копируя чужое, можно достаточно быстро научиться делать что-то своё.

Я не склонен к ложному оптимизму, но многие наши
компании оперативно сориентировались и уже разворачивают
производство в сторону нашего потенциального
российского потребителя

Есть свои плюсы и в условиях изоляции: в похожей ситуации Япония после Второй мировой войны быстро переключилась на производство микроэлектроники и в короткий срок представила миру ряд сильнейших брендов. Я не склонен к ложному оптимизму, но многие наши компании оперативно сориентировались и уже разворачивают производство в сторону нашего потенциального российского потребителя: насколько мне известно, у крупного производителя серверов YADRO из Подмосковья заказы расписаны на два года вперёд. Кроме того, общественный запрос на новые технологии в России традиционно настолько сильный, что собственные решения будут рождаться как ответ на ожидания граждан. Вспомните, как быстро подстроилась под требования пользователей социальная сеть «ВКонтакте», как прибавил в функционале Телеграм, как обновляется видеосервис Rutube.

А ведь изначально всё это частные проекты наших предприимчивых айтишников. Получается, в текущей ситуации самое время государству опереться на бизнес, который всегда чутко реагирует на любые изменения.

Конечно, и здесь есть намерение, как развивать свободную конкурентную среду. Никакого огосударствления, о котором сейчас так часто говорят, в сфере IT не будет. Как не будет для айтишников закрытых границ и целевого обучения по принципу «отучился за счёт государства — отработай». Напротив, мы намерены выстроить открытые и доверительные отношения с IT-сообществом. В Новосибирске лидеры мнений в этой сфере традиционно сконцентрированы вокруг наших вузов — это выпускники НГУ, НГТУ, СибГУТИ с их смелыми взглядами. С ими-то мы и ведём диалог. В частности, создан телеграм-чат для помощи IT-компаниям. Через этот канал стараемся раскрыть все меры поддержки, принятые на федеральном уровне — они поистине беспрецедентны и получили настолько широкую огласку, что в нашем разговоре даже нет смысла их перечислять. Также мы собираем обратную связь — чего не хватает, какие есть сложности в получении помощи. Ну и пытаемся развеять скептические настроения, если такие появляются.

Особенно, наверное, эти настроения связаны с новостями о массовом исходе IT-специалистов из России?

И это тоже. Но вы знаете, почему-то гораздо меньше в новостях говорят о тех, кто уже вернулся или вообще не намерен никуда уезжать. Между тем, по данным ассоциации «Руссофт», к концу мая число выехавших из страны и возвратившихся в Россию сравнялось, и в течение ближайших нескольких месяцев ещё ожидается возвращение тех, кто уехал в марте-апреле.

Но вы же не станете отрицать, что в Новосибирске талантливые специалисты не задерживаются, стремясь уехать если не за границу, то поближе к столице?

Мы всегда обеспечивали страну квалифицированными кадрами в сфере IT — можно сказать, такова специализация нашего региона. Сейчас это особенно актуально, потому что ещё до начала спецоперации, по оценкам экспертов, России нужен был ещё как минимум миллион айтишников: разработчиков, безопасников, аналитиков, тестировщиков. Так что необходимо дополнительно усилить меры поддержки отрасли на региональном уровне, в том числе в области подготовки кадров. Например, у нас не хватает учителей информатики, и через пять-десять лет это может стать большой проблемой. Поэтому мы решили в первую очередь поддержать педагогов, в особенности — преподавателей средних специальных учебных заведений, где готовят джуниоров (стартовая позиция в программировании. — прим. ред.). Плюс, обратим внимание на дополнительное образование: детские центры «IT-Куб», Школа 21, Яндекс.Лицей – всё это практикоориентированные проекты, которые нужно поддерживать, чтобы стабильно закрывать потребность рынка в квалифицированных кадрах. Отмечу, что большой упор сегодня делается на информационную безопасность: в свете кибератак, которые нам приходится отражать последние несколько месяцев, наши талантливые школьники и студенты изучают методы борьбы с киберугрозами. В НГТУ, например, информационной безопасности посвящён целый марафон YetiCTF, который поддерживают эксперты в данной теме: Kaspersky.Academy, Astra Linux, ЦФТ. В тему сетевой защиты также активно включаются наши крупнейшие операторы связи: «Ростелеком», «ЭР-Телеком» и другие. Очень хорош и проект СибГУТИ «Киберполигон», на котором молодёжь может отрабатывать практические кейсы с участием опытнейших практиков в разных сферах – от мобильной связи до общественной безопасности.

Вопрос от бизнеса: куда обращаться компаниям, предлагающим инновационные разработки, которые могут быть применены для решения как коммерческих, так и государственных задач? Это могут быть прогнозные модели, цифровые двойники для инфраструктуры и так далее.

Все компании могут обращаться, прежде всего, в федеральные и региональные институты развития, фонды поддержки за получением грантов. Гранты могут быть направлены как на реализацию новых продуктов и сервисов, создание и доработку программного обеспечения и программно-аппаратных комплексов, так и на цифровую трансформацию производственных и управленческих процессов предприятия. Также компании могут обращаться к функциональному заказчику, потому что ключевой задачей создателя новой технологии является поиск рынка сбыта. Мы практически ежедневно получаем письма с самыми разными идеями, и глубоко анализировать каждую на предмет востребованности, окупаемости, степени участия государства – физически невозможно. И не уверен, что необходимо. Практика показывает, что лучшие проекты в истории — Google, YouTube, Telegram, «ВКонтакте» — появлялись без участия государства, самостоятельно завоёвывая свои позиции на конкурентном рынке. И это правильно: лидера определял потребитель, а не государство. Но если речь действительно идёт о решении общественно значимых задач, то в зависимости от направленности технологии я рекомендую обращаться в профильную институцию: Минтранс, Минсельхоз, Минэкономразвития. Если, например, в министерстве транспорта в вашем предложении увидят перспективу для применения в рамках интеллектуальной транспортной системы, которая сейчас разрабатывается на базе СГУПС, то мы подключимся уже как технические эксперты и проанализируем проект с точки зрения архитектурных систем, производственных мощностей, каналов связи, информационной безопасности — то есть обеспечим системное видение по внедрению технологии. Думаю, такой избирательный подход свидетельствует о высоком уровне цифровой зрелости Новосибирской области, о возможности выбирать самые актуальные инструменты для развития своей территории и достижения технологической независимости России.