Мало что вдохновляет так, как высокое качество

СТИЛЬ: Дмитрий, с ноября вы занимаете должность музыкального руководителя в Новосибирском театре оперы и балета — оправдались ли ожидания?

ДМИТРИЙ ЮРОВСКИЙ: С одной стороны, безусловно, всегда, когда приходишь работать на новое место, существуют некие творческие ожидания. Но, с другой стороны, когда приезжаешь в город и в театр, которые практически не знаешь, лучше ожидать несколько меньше, чем обычно. Я просто приехал и начал работать. А уже в дальнейшем я начал понимать, чего стоит ожидать от Новосибирского оперного театра, а чего — нет. Но, если судить по внутренним ощущениям, как было положительное чувство по отношению к театру, так оно и осталось. Конечно, здесь нужно много работать и выкладываться по полной в каждой постановке, но когда деятельность доставляет тебе истинное удовольствие — всё происходит намного легче. Сейчас еще трудно подводить какие-то итоги, потому что театральный сезон, который и так начался с опозданием, еще не закончился. Для меня самое важное — при том стрессе, который я испытываю в рабочем процессе, в частности это связано с постоянными перелетами, — что я не испытываю напряжения, когда снова возвращаюсь в Новосибирск: я действительно наслаждаюсь той деятельностью, которую здесь осуществляю.

Насколько я знаю, на должности музыкального руководителя вы работаете не только в Новосибирском театре…

Сейчас в моей жизни идет переломный период: семь лет я проработал в Королевской фламандской опере в Антверпене и Генте, но в июле этого года у меня там заканчивается контракт. Параллельно этому есть еще несколько театров, в которые я приезжаю как гость, также под моим руководством существует московский симфонический оркестр «Русская филармония», — но это немного иная деятельность. Получается, что к началу следующего театрального сезона моя работа как музыкального руководителя будет осуществляться только в Новосибирском театре оперы и балета, а также в московском оркестре.

Если так всё складывается, не думаете переехать в Новосибирск?

Последний год я могу сказать, что живу нигде и везде одновременно. Специфика моей работы такова, что календарь событий расписан на несколько лет вперед, и когда ты знаешь, где ты будешь находиться в 2018, 2019, 2020 годах, становится главным — где твои чемоданы, которые снова нужно собирать. Поэтому на данный момент переехать жить в какое-то определенный город для меня явление, которое я практически не могу представить. Но если говорить не о том, где пустить корни в географическом формате, а в плане творчества, то я могу с уверенностью сказать, что в Новосибирске я свои корни уже пустил. И вне зависимости от того, сколько я здесь пробуду, часть меня уже навсегда будет принадлежать этому театру и городу.

Но пока вы «человек мира»?

Да, и я думаю, что таковым и останусь. С самого детства мне было трудно отвечать на вопрос «Где дом?» Когда мы с семьей из Москвы переехали в Германию, долгое время Берлин был единственным местом, которое я мог бы назвать своим домом, ведь там находятся мои родители. Но сейчас этот вопрос снова открыт.

Существует рецепт успешного спектакля?

Безусловно, существует, но это как и с приготовлением блюда: рецепт написать можно, а вот воплотить его в жизнь сложновато. Первое и самое основное — это индивидуальная подготовка каждого участника постановки, и неважно, где он находится: на сцене, в оркестровой яме или за кулисами, только тогда можно начинать «кулинарный» процесс рождения спектакля. Очень важно, чтобы между всеми людьми, имеющими отношение к постановке, были налаженные коммуникации — особенно между режиссером и дирижером спектакля. Если взаимосвязи не произошло, сделать постановку можно, но это уже будет «вопреки», а не «благодаря» — и здесь уже об успешности спектакля нужно подумать. Подготовку театральной постановки можно сравнить с состязанием в командном виде спорта: никогда не получится хорошей игры, если каждый будет выступать сам за себя, но когда все участники работают слаженно и существует момент понимания и взаимопомощи, тогда и игра, и спектакль пройдут в нужном русле. И самая главная составляющая успешной постановки, о которой часто даже не задумываются, — это публика. Каждый зритель, приходящий в театр, играет свою роль и энергетически влияет на события спектакля, а музыканты находятся в самом эпицентре — они получают энергетику и со сцены, и из зала. Если публика равнодушна, то технически ты, конечно, всё выполнишь на высшем уровне, но эмоциональный полет вдохновения уже получить не сможешь. Из этого следует, что зритель, приходящий в театр, с одной стороны, может ожидать профессионального уровня исполнения, но с другой — должен осознавать, что на нем лежит определенная ответственность. К новосибирской публике я пока только присматриваюсь, но уже сейчас она очень мне импонирует. С руководством театра мы даже обсуждаем вопросы, как я могу поближе познакомиться со зрителями: мне интересно знать мнение людей, посещающих наш театр, тем более что многие из них приходят всего в первый, второй или третий раз. Но есть и такие, которые являются постоянными гостями театра, они прекрасно разбираются в том, что слышат и видят на сцене, — их впечатление многое значит для меня.

Что вас вдохновляет?

Это, возможно, покажется странным — меня безумно вдохновляет то, чем я занимаюсь. На самом деле я один из тех счастливых людей, которые могут получить заряд вдохновения практически от всего, что происходит в их жизни, например интересный разговор со знакомым или незнакомым человеком. Находясь в Новосибирске довольно долгое время, я не могу привыкнуть к переходу в другой часовой пояс, поэтому часто засыпаю тогда, когда природа уже просыпается, и это просто прекрасно и удивительно — с раннего утра слышать пение птиц. Меня может вдохновить даже хорошая еда — вообще всё, что сделано профессионально. Я даже могу сказать: мало что вдохновляет так, как высокое качество.

Какой вы за пределами сцены?

Я стараюсь не придумывать для себя какой-то особый имидж — я такой, какой есть — и на сцене, и за ее пределами. Конечно, иногда бывает очень трудно себя заставить переключиться в рабочий режим, но когда ты в это погружаешься, становится сложно выйти оттуда. Мне кажется, что мое состояние сказывается на количестве адреналина, которое вырабатывает организм: когда уходишь со сцены, где этот гормон всегда на самом высоком уровне, тебе часто начинает его не хватать в обыденной жизни, и тогда ты сам создаешь ситуации, снова поднимающие уровень адреналина. Например, недавно мы с женой ездили в Азию общаться со взрослыми тиграми без клетки и какой-либо экипировки, или прошлым летом мы летали на Сицилию к кратеру действующего вулкана Этна — уровень адреналина, конечно, зашкаливал, но это то, что мне было необходимо. Природа дает человеку много эмоций — ее очень не хватает в современном мире, мы постоянно находимся в застроенных домами городах. В этом аспекте мне очень нравится Сибирь: здесь, для того чтобы увидеть нетронутую живую природу, достаточно выехать за город, в Европе же такого практически нет.

Вы трудоголик?

Думаю, что да, но я научился отдыхать.

То есть этому нужно еще научиться?

Либо ты умеешь это изначально, либо нужно прививать себе этот навык. В любом случае долго без работы я находиться не могу. Когда я был инструменталистом, было проще: ты положил инструмент – и всё, можно расслабиться, в профессии дирижера такого трюка проделать не получится: вся работа происходит в большей степени в голове, и редко когда ты действительно можешь отключиться. В общем-то все, кто выходят на сцену, в каком-то смысле наркоманы, но когда такая зависимость образовывается от любимой деятельности — это, наверно, совсем не плохо.

Сегодня многие деятели культуры идут в политику — нет желания?

На самом деле я так же слабо себе это представляю, как политик возьмет в руки палочку и пойдет дирижировать оркестром. Здесь существует два аспекта, во первых, нужно иметь способности. Я не исключаю, что у деятелей культуры, особенно находящихся на руководящих должностях, к которым относится и дирижерская профессия, эти способности есть. Но я считаю, что ко всему нужно относиться серьезно: политика и дирижерство — это две кардинально разные профессии. Хочешь идти в сферу политики? Пожалуйста! Но этому нужно учиться. Я также скептически отношусь к тем людям, которые играют на определенном инструменте, а потом через некоторое время без всякой подготовки начинают дирижировать. Не могу сказать, что я абсолютно ничего не понимаю в политике: в сегодняшнее время невозможно полностью отгородиться от того, что происходит в стране и мире, но на данный момент у меня элементарно не нашлось бы времени изучать эту сферу профессионально, а тогда — зачем этим заниматься?

То есть либо делай качественно, либо не делай вообще?

Совершенно верно.

Давайте пофантазируем: у вас появилась возможность что-то изменить или модернизировать в России — с чего бы вы начали?

Естественно, я бы начал с культуры, потому что я в ней понимаю намного больше, чем в других областях. Также я наивно предполагаю, что культура в любом развитии — экономическом, политическом, социальном — играет достаточно важную роль. Меня как человека, который вырос в Европе, волнует вопрос взаимосвязи русской и европейской культуры. И когда происходят политические события, ставящие под вопрос наши взаимоотношения или вовсе сжигающие мосты, меня это очень огорчает, но я полностью убежден, что всегда есть возможность эти отношения возобновить.
Конечно, иногда хочется пофантазировать, как было бы хорошо, если у всех людей нашей страны был бы хороший заработок, всегда полный холодильник продуктов и не было проблем с жильем. Но это, конечно, наивно, и не потому, что невозможно, а потому, что я даже не могу себе представить, с чего нужно начать! Это к вопросу профессиональной подготовки. Именно поэтому я никогда не позволю себе всерьез критиковать какого-либо руководителя страны — я ими не то чтобы восхищаюсь, я не понимаю: как они это делают? Ведь я знаю, как трудно с музыкальной точки зрения управлять театром, а тут страна! Поэтому, если честно, поменяться должностями я бы не хотел: мне очень хорошо там, где я сейчас нахожусь. Единственное, очень важно для руководителя любой сферы деятельности понимать, что речь идет не только о власти, а еще и о главной ее составляющей — об ответственности. И если человек руководствуется таким принципом (власть = ответственность), тогда я считаю эту личность более чем состоявшейся.

Что вы думаете о вопросе образованности нашей публики в культурной сфере?

Здесь вопрос скорее об образованности не только публики, а в целом народа. Могу сказать так: только с помощью просвещения этот момент решен не будет, ведь, например, во времена Ивана Соллертинского образование в школах и университетах было на более высоком и качественном уровне, нежели сегодня. Если сравнить молодость моего поколения и тех людей, которым сейчас по 18–20 лет, конечно разница есть, но я не хочу уподобляться многим и кричать, как всё сейчас плохо, что молодежь ничего не знает и ничем не интересуется. Просто в настоящем одна из проблем — за тебя слишком много делают и свою инициативу практически можно не проявлять, если ты не хочешь добиться в жизни чего-то особенного. Возможно, это и является неким «сладким ядом», который становится провокатором нынешней ситуации. Я думаю, что всё поправимо, главное — с каждой стороны нашего общества должны быть предприняты какие-то меры. Говоря о системе, я уверен, что только лишь инициативами со стороны культурного сектора мы не сможем изменить ситуацию — это может состояться только в симбиозе с Министерством образования.
Недавно в Новосибирском театре оперы и балета мы ставили спектакль «Борис Годунов», который как раз был в формате образовательной постановки с описанием событий того времени — на спектакль приходило множество молодежи. И у меня не было ощущения, будто никому ничего не интересно, напротив, в зале сидели так называемые «губки», которые хотели впитать в себя какую-то новую информацию, испытать другие эмоции. Иной вопрос — сколько таких молодых людей осталось.

Чего не хватает современному искусству?

Прежде всего, хочу отметить, что никогда не бывало так, чтобы искусство в определенный момент времени было идеально по всем параметрам. Но сегодня хотелось бы иметь некий баланс между двумя мнениями – людьми, которые говорят, что раньше было всё гениально, а современные творения смотреть и слушать невозможно, и людьми, живущими сегодняшним днем и отрицающими всё, что было сделано до них. Эти две крайности нужно сбалансировать и прийти к некоему компромиссу, ведь без вчерашнего дня сегодняшнего бы не состоялось, но думать, жить и творить в прошлом тоже нельзя — нужно двигаться вперед.

В вашей жизни есть определенная миссия?

Я никогда не захожу так далеко, чтобы придавать своей жизни и деятельности такую значимость, называя ее миссией, — так что, наверное, нет. Но есть определенные желания, одно из них, которое было во мне еще с самого детства, — это желание нести ответственность. Именно поэтому я и нахожусь на такой должности именно в этой профессии — потому что здесь, можно сказать, раздолье в плане несения ответственности. Ну и конечно, те эмоции, которыми я напитываюсь в театре, мне очень хочется нести в массы и делиться ими как можно с большим количеством людей — для этого я выхожу на сцену, и происходит то, что можно назвать эмоциональным эксгибиционизмом. И если каким-то образом обозначить мою миссию по жизни — это постараться избавить людей от равнодушия. Я особо никогда не стараюсь кому-то понравиться, это не нужно и невозможно, но самое важно для меня — чтобы после показа спектакля не было такого человека, которому безразлично то, что он сейчас видел и слышал на сцене.