Во всем мире Новосибирский ИЯФ ассоциируется с генератором идей...

1 / 2016     RU
Во всем мире Новосибирский ИЯФ ассоциируется с генератором идей...
Павел Логачев директор Института ядерной физики
О многомиллиардных международных проектах, в которых новосибирские физики занимают лидирующие позиции, и о том, откуда, несмотря на колоссальную "утечку мозгов", у нас берутся талантливые молодые ученые.

СТИЛЬ: Павел Владимирович, какую технологию или продукт из производимых в ИЯФ вы считаете главными на сегодняшний день?

ПАВЕЛ ЛОГАЧЕВ: Если говорить о том, самом ценном, что мы даем городу, области и стране, — это, прежде всего, сам коллектив Института ядерной физики, та интеллектуальная среда и то качество жизни, которые мы создаем вокруг себя в процессе работы. В нашем институте работают специалисты мирового уровня, лидеры по ряду научных направлений и сферы высоких наукоемких технологий. Институт является монополистом в области разработки и создания многих инновационных продуктов. И не потому, что мы скрываем свои ноу-хау, а потому, что у нас получается это делать, а у других — нет.

В чем же секрет вашего лидерства?

В единстве. Лучшие в мире физики, придумывающие и разрабатывающие новые, очень сложные устройства, востребованные на рынке, инженеры-конструкторы, которые воплощают идеи в железе и заставляют их жить и работать, рабочие — все трудятся вместе и знают друг друга лично. Они регулярно, часто ежедневно, собираются, обсуждают проблемы, ищут решения и находят их. Поэтому главным достоянием института является коллектив, и то, что он живет, развивается и остается молодым — главное его свойство и конкурентное преимущество. Более 50% научных работников нашего института моложе 39 лет. Недавно в лаборатории физики высоких энергий ЦЕРН, где находится Большой адронный коллайдер, обнаружили указание на возможное существование новой частицы массой 750 ГэВ, которая лежит за пределами Стандартной модели, и молодые сотрудники ИЯФ СО РАН находятся в авангарде этих исследований — и там, и здесь.

Разве наши лучшие «мозги» не уехали за границу?

Возьмем годы с 1989-го по 2002-й — действительно, уехало много сильных хороших ребят. При этом замечу, что основные научные достижения они сделали здесь, до отъезда. Но я бы не сказал, что уехали лучшие. Лучшие остались у нас, во всяком случае в нашем институте. Потому что здесь особая атмосфера, которая способствует творческой работе. Мы ставим перед собой задачу, чтобы в нашем коллективе каждый нашел свое оптимальное место и возможность раскрыть свой потенциал. Поэтому во всем мире ИЯФ СО РАН ассоциируют с генератором идей: инновации здесь всегда появлялись и продолжают появляться, и молодое поколение активно принимает эстафету у уже признанных ученых.

Расскажите о самых крупных проектах, в которых участвует сегодня ИЯФ?

В 2012 году был запущен Большой адронный коллайдер (БАК), для которого наш институт разработал, изготовил и поставил в ЦЕРН уникальное научное оборудование на сумму около 200 миллионов швейцарских франков. Это самый большой вклад в этот проект среди всех российских организаций и один из самых крупных в мире. Многие наши разработки позволили реализовать совершенно уникальные, если угодно — инновационные, возможности для проведения исследований. Один из ярких примеров — метод электронного охлаждения, придуманный академиком Будкером и воплощенный в жизнь нашими старшими товарищами — Александром Николаевичем Скринским, Николаем Сергеевичем Диканским и Василием Васильевичем Пархомчуком. Этот метод позволяет сжать ионный пучок, чтобы из большого, рыхлого он превращался в компактный и плотный. Наш институт является лидером в области разработки систем электронного охлаждения. Специальная установка была разработана и изготовлена для Большого адронного коллайдера и позволила кардинально повысить производительность ускорителя при столкновении пучков тяжелых ионов. Сейчас мы завершаем создание установки электронного охлаждения для коллайдера тяжелых ионов НИКА, строящегося в Объединенном институте ядерных исследований в подмосковной Дубне.

Важным является участие нашего института в разработке систем крупных детекторов для экспериментов на Большом адронном коллайдере. Мы предложили, разработали и изготовили часть электромагнитного калориметра детектора ATLAS на основе жидкого аргона, которая позволяет очень точно измерять энергии регистрируемых частиц. Надежная и эффективная работа калориметра сделала возможным проведение уникальных экспериментов, результатом которых стало обнаружение бозона Хиггса. Неслучайно 15 сотрудников нашего института являются соавторами открытия этой частицы.

Кроме того, мы участвуем в мегапроекте ITER — строительстве прототипа международного термоядерного реактора, и в похожем американском проекте, которым занимается частная компания Tri Alpha Energy. Он тоже связан с термо-ядерными реакциями, но только с «чистыми», не представляющими опасности для окружающей среды. Это сверхсложная и суперинтересная задача: в перспективе огромная энергия, которую мы будем извлекать из бора и водорода без разрушительного воздействия термоядерных нейтронов, может решить энергетическую проблему на планете. Сейчас мы занимаемся разработкой и производством уникальных нагревных инжекторов, которые позволят добиться температуры, необходимой для реализации самых энергозатратных реакций. И в этом направлении разработок наш институт также мировой лидер.

Политическая напряженность мешает работе международных проектов?

Политика, хотим мы этого или нет, оказывает определенное влияние на упрощение или усложнение отношений, но наука всегда едина. Едина она по одной простой причине: чтобы заниматься наукой на переднем крае, на самом высоком мировом уровне, нужно долго и много учиться и работать, потом пройти через сложные профессиональные фильтры — только так ты можешь взойти на вершину и там находиться. Любой крупный международный проект — это процесс взаимного обогащения знаниями. Люди, которые в этом участвуют, не случайны. Ценности у них едины, а категории их мышления — за пределами любых противоречий, кроме научных. В этом смысле наука играет конструктивную роль, объединяющую все созидательные процессы на Земле. По большому счету, у человека в жизни всё просто: ты либо живешь и работаешь на созидание, либо — на потребление и разрушение. Это абсолютная шкала. Настоящий ученый — это созидатель по своей сути, и для него не существует границ ни в пространстве, ни во времени, ни в геополитике.

А всегда ли эта созидательная деятельность востребованна? Столько случаев, когда гениальные идеи наших ученых не удалось воплотить в жизнь в России, а потом они были реализованы на Западе…

Здесь есть два момента: объективный и субъективный. Объективным является тот факт, что по многим показателям российская экономика и инфраструктура заметно отстают от передовых стран. Наш институт, например, зачастую не может разместить заказ на изготовление того или иного оборудования «на сторону». Среди причин — и специфика, сложность наших изделий, и недостаток квалификации, технологической дисциплины, опыта подобных работ на предприятиях.

Конечно, мы взаимодействуем с разными предприятиями Новосибирска, стараемся совместными усилиями найти решение. И часто это удается, многие предприятия становятся нашими партнерами и производят очень сложные вещи — не только в Новосибирске, но и на Урале, в Красноярске, в Санкт-Петербурге. Это, конечно, способствует и повышению среднего уровня технологической культуры производства. Но все же стоит понимать, что есть огромная разница между высказанной — даже правильной — идеей и ее реализацией. Высказанная идея — это намного меньше 1% работы, которую надо сделать, чтобы превратить идею в изделие и тем более — в отрасль промышленности. Даже если мы на своем производстве делаем какие-то изделия мелкой серией, нужна огромная работа, чтобы такие же изделия в таком же качестве начал делать другой завод, получать прибыль и уверенно занимать часть рынка.

Разве нет понимания важности этой задачи на государственном уровне?

Государственный подход должен начинаться снизу. Сейчас модно говорить, что мы ничего не можем и от нас ничего не зависит, а государство все может, но мало что делает. На самом деле это две стороны одной медали. Насколько мы сами не решаем и не формулируем для себя государственные задачи, настолько же государство не может нам помочь. Как власти могут навести порядок в конкретном институте, если в нем сотрудники многого не знают и не хотят делать? Нельзя организовать все сверху, не проводя работу снизу, — это взаимо-связанный процесс. И царь-батюшка — какой бы добрый он ни был — не поможет. Надо стараться самим отвечать за себя — в обыденной жизни, в той области, где мы живем и работаем, утверждать тот самый государственный подход. Например, в нашем коллективе работа выстроена так, что люди воспринимают общее дело как свое, кровное. Здесь не работают приказы сверху, потому что нельзя заставить человека работать творчески — его можно только увлечь, зажечь, создать для этого все условия. Поэтому в ИЯФ СО РАН все построено на неформальном лидерстве, когда ты видишь в коллегах профессионалов и личностей, реализующих в своих идеях собственные жизненные принципы.

Какие идеи реализуете вы лично?

Ученый — это человек, который с детства сохранил способность мечтать, а по мере взросления научился осуществлять свои мечты. Так что, как и у любого научного сотрудника, у меня много идей, которыми я живу, которые дают мне силы и приносят радость. Если говорить конкретно, то для меня важно, что мы остаемся на самых передовых уровнях понимания самой интересной и главной для людей науки — физики. Вся медицина, вся биохимия основаны на физических методах, на законах квантовой электродинамики, описанных еще в начале прошлого века. Более 60 лет назад был издан учебник Л.Д. Ландау и Е.М. Лившица «Квантовая механика» — и в нем изложено все полно и правильно. Но какова природа частиц, которыми оперирует квантовая электродинамика? Насколько мы понимаем их внутреннее устройство, откуда взялись их свойства, почему их столько, почему они такие, а не другие? На эти вопросы мы пытаемся ответить и, безусловно, продвигаемся вперед. В нашем институте работают два из пяти действующих в мире коллайдеров, и их работа принципиально важна для интерпретации результатов, получаемых на Большом адронном коллайдере, в других крупных экспериментах. Какие именно выходы будут в практическую область — никто сказать не может. Но они будут обязательно — совершенно удивительные и принципиальные. Значит, этим надо заниматься, не терять в этом квалификации, компетенции и технологии.

Насколько государство поддерживает ваши начинания?

Уровень участия государства в наших проектах в прошлом году составил около 30%. Все остальное мы заработали сами. Конечно, являясь организацией мирового уровня, мы постоянно работаем над планами развития института. Например, мы разрабатываем мега-проект «Супер-чарм-тау-фабрика». Это электронно-позитронный коллайдер для изучения физики элементарных частиц, которую мы сейчас не знаем. Эта установка нужна всему миру, и мы можем ее создать, но на ее строительство требуется порядка 30 миллиардов рублей. Плюс около полутора миллиардов ежегодно — на эксплуатацию. Также мы могли бы более внимательно сосредоточиться на разработке современных источников синхротронного излучения, на которых изучается сложнейшая структура белков и процесс их работы в клетке. 70% Нобелевских премий за последние 20 лет в области биохимии были получены в результате исследований на источниках синхротронного излучения. И мы обладаем необходимыми для создания таких установок знаниями и опытом. Современные рентгеновские установки тоже, по сути, вышли из коллайдеров и детекторов, из изучения физики частиц, как и углеродная и протонная терапия для лечения онкологии, и многое другое в энергетике, электронике и компьютерных технологиях. Несмотря на то, что результаты наших исследований позволят развивать технологии мирового уровня, мы занимаемся фундаментальной наукой, ИЯФ СО РАН — это не коммерческий проект. Большинство современных институтов развития нацелены на коммерциализацию. Но деньги — это лишь ключ к очень сложному механизму: школа, университет, фундаментальная наука, прикладная наука, высокотехнологичное производство, логистика, сбыт, потребление, экология, качество жизни. Еще проще: интеллект — это качество жизни. Если убрать хоть одну переменную в этом уравнении, никакого результата не будет. Но, к сожалению, в этом смысле отношение государства к науке отражает отношение общества к науке. В моей молодости профессия ученого считалась престижной, Академгородок был средоточием интеллектуальной элиты. Сейчас понимания этого ни в обществе, ни на высшем государственном уровне — за редким исключением — нет.

И все же достижениями Института ядерной физики можно только гордиться.

Сильно гордиться, наверное, не надо. Как говорил один из величайших русских физиков Юрий Борисович Румер, работавший в последние годы жизни в нашем институте: «Величина ученого — это дробь, в числителе которой то, что думают о нем коллеги, а в знаменателе — то, что он думает о себе сам». Да, мы являемся носителями многих фундаментальных научных направлений и уникальных технологий, но это не потому, что мы такие умные, а потому, что много работаем. Ребята, которые приезжают сюда из деревень Новосибирской области, Алтайского края, Дальнего Востока, видят в ИЯФ СО РАН первоклассную мировую науку. Когда мы впервые показываем им работающий коллайдер, у них загораются глаза. Потом, попадая, например, в лабораторию Ферми, они сравнивают свой уровень с уровнем американцев и понимают, что наш институт находится на ведущих позициях. В этом и заключается одна из главных задач института — воспитание высококвалифицированных исследователей, научных лидеров мирового уровня. К счастью, мы видим, что новое поколение во многом лучше нас. Это правильно, потому что каждое следующее поколение должно быть лучше предыдущего.

Откуда же, при всех недостатках современной системы образования в России берутся ребята, увлеченные наукой?

Один из руководителей программы развития американского атомного флота говорил, что самое страшное оружие СССР — это средняя школа, и он смотрел в корень. Источником и основой жизни Института ядерной физики и многих других институтов Сибирского отделения РАН является средняя школа, физматшкола, наши технические вузы и, конечно же, Новосибирский государственный университет. Без олимпиад, без работы с одаренными детьми в физматшколе, без талантливых преподавателей в школах и университетах все давно бы рухнуло. Недавно министр образования Новосибирской области Сергей Александрович Нелюбов заявил, что в ближайшие 10 лет в нашем регионе будут построены 52 школы. Это очень хорошо. Это дает надежду на то, что сейчас образование находится в надежных руках — в хорошем состоянии, с правильным трендом развития.